АНГИНА 

 

 

 

Вступительная часть 

Ни для кого сейчас уже не секрет, что мир стремится к возвращению в эру до антибиотиков. Микроорганизмы развиваются намного быстрее, чем фармацевтическая промышленность, а бесконтрольное применение антимикробных препаратов только увеличивает численность резистентных штаммов. 

Тем не менее, существуют особые вирусы – бактериофаги, – которые способны и уничтожать многие микроорганизмы, и развиваться вместе с ними. При этом они слабо взаимодействуют с иммунной системой человека, не вредят никаким бактериям, помимо своего единственного целевого штамма, в связи с чем не вызывают дисбаланса микробиоты. А в связи с их высокой специфичностью и необходимостью быстро и качественно проводить типирование микроорганизмов выглядит перспективным развитие проекта «Микробиом человека», который в будущем позволит быстро и однозначно вычислять «пришлые», патогенные микроорганизмы и уничтожать их при помощи бактериофагов.  

 

 

Основная часть 

Говорят, зубная боль – одна из самых мучительных. А еще – что человек привыкает абсолютно ко всему. 

(И что люди любят злоупотреблять своей супер-адаптацией – даже себе во вред.) 

Ян отвлекся от монитора, когда мимо периферийного зрения проскользнуло что-то блестящее. Качнулся следом. На ходу сообразил: пустой блистер. Спустя миг увидел четко и ясно и согласился: он. 

Пора бы уже заняться лечением зуба. Но… Ну не хотелось. Отчаянно не хотелось. С одной стороны, за работой вечно некогда. С другой – это же надо к врачу! Но зуб не так уж и беспокоит, если не пить слишком горячий чай и полоскать рот после еды. Поболит немного, перестанет. Потом еще поболит немного. Ну ничего. Лицо не опухает, и ладно. Работа хорошо заглушает боль… В общем, потом как-нибудь. 

«Потом» перетекало изо дня в день. Работа шла неплохо. Лицо не опухало. Боль в челюсти даже потихоньку вошла в привычку, и, лежа поутру под одеялом, Ян прислушивался: заболит сегодня или нет? Со странным облегчением улавливал искорки, отдающие то в шею, то в ухо, и поднимался с постели. 

А одним утром, проснувшись, наконец обнаружил, что зуб не болит. Совсем. 

Точнее, это больше не ощущалось. Взамен болело горло – всё полностью – и голова. И еще было немного холодно. Майское солнце приятно грело даже через стекло, но его лучи почти физически кололи глаза, словно давили на лоб и виски прямо сквозь закрытые веки. 

Простыл? 

И когда это его так? Вроде уже изрядно потеплело. Да и все прогулки за последний месяц были не дальше балкона... 

Морщась, Ян закрылся рукой от солнца и нашарил на тумбочке аспирин. Ага, лежит. А в кружке должен быть глоток недопитого с вечера чая. Как раз, чтобы принять лекарство и не кривиться от горечи. Вроде двадцать второй век на дворе, но многие таблетки все равно на вкус ужасны… Хотя с этим понятно. Зачем делать лекарства бессмысленно дороже, когда их просто надо быстро проглатывать. 

Ян стукнул кружкой о тумбочку и упал обратно на подушку, успев только подумать: «Есть еще время до будильника». Накрылся от солнца с головой. Поерзал, сглотнул пару раз: так, вроде бы, горло мучит чуть меньше, – и провалился обратно в дремоту. 

После будильника стало хуже. Вернее, стало совершенно ясно, что предыдущие дни, скромно отмеченные в мыслях как «обычные», были на самом деле весьма неплохими. Даже с учетом страдающего нерва где-то под зубом. Во всяком случае, разум был чист и ясен, а горло не сдавливало болью, от которой то и дело едва не наворачиваются слезы. Наверное, надо попить горячего чаю. Встать с постели, добрести до кухни, на обратном пути – в туалет… 

Но для этого надо подняться. 

Ян уткнулся лицом в подушку и свесил с постели ногу и соответствующую руку. Снаружи оказалось неожиданно холодно. 

Опять просигналил будильник. Ян поднес его к носу – маленькая голо-панель на ремешке на запястье – и отключил. Поморгал. Что-то было не так... Опять посмотрел на тонкую темную панель. Под его взглядом экран ожил и с готовностью отразил список уведомлений. 

Это был входящий вызов, а не будильник. Как и предыдущий сигнал. Тьфу ты! Совсем с головой плохо. А всё из-за лихорадки. 

Звонила мама. Даже в свои двадцать шесть Ян ощущал себя немного ребенком рядом с ней, поэтому облизал губы от мимолетного страха перед объяснением, почему не поднял трубку, сел и набрал ее номер сам. Только аудио-вызов: подозревал, что выглядит он так себе, и видно это будет даже с учетом слабой освещенности спальни. 

– Доброе утро! Как дела у тебя? – бодро поинтересовались у него знакомым голосом чуть «в нос». – Не разбудила? 

– Все нормально. Как дела, мам? – проскрипел Ян и откашлялся. – Извини, еще лежу. 

– Что с голосом? Ты не простыл? – обеспокоенно уточнила мама. – Горло болит? Температуры нет? Срочно укутайся! Сам себе бульона сваришь? Я тебе сейчас пришлю ссылку на хорошую доставку! 

– Доставку чего? – сбитый с толку наплывом слов, Ян поежился и натянул одеяло на плечи, запахнул перед грудью. Стало чуть теплее, хотя голые стопы все равно кололо холодом. Б-р-р-р. 

– Бульоны хорошие готовят, – ответила мама и чем-то зашуршала. – Ой, отлично! У меня тут есть еще немного ванкомицина, я сегодня оформлю доставку к тебе… 

– Зачем? 

– Как – зачем? Антибиотик же! 

– Мам, где ты его достала? У тебя все хорошо? – стало откровенно жаль, что они живут в разных городах. Захотелось немедленно отправиться к матери. 

– Достала, – эхом повторила она и опять зашуршала. – И еще мёд, у тебя есть мёд или уже закончился? Тоже помогает. 

– Мам. Ты же вроде ничем не болела в последние месяцы? Откуда у тебя антибиотик? 

– Я на всякий случай достала, – отмахнулась она. – Не вирусы же эти принимать, да ну их к черту! Говорят, от этих вирусов ДНК меняется, ими же эти, ГМО-растения делают! Да и вообще, вот знаешь, почему антибиотики запретили? 

Ну, не запретили, а ограничили продажу, вообще-то... 

– Врачам виднее, наверное, – выдавил Ян. 

Ему стало нехорошо, и на этот раз – не от очередного спазма в горле. Достать антибиотик из списка тех несчастных четырех наименований, которые все еще действуют на микроорганизмы, в нынешние дни примерно так же трудно, как и раздобыть старые как мир наркотические обезболивающие. Все остальные антибиотики давно стали бесполезными убийцами микробиоты в кишечнике, лишь облегчая инфекции задачу: вдоволь покормиться носителем. И будет весьма неприятно, если остатки рабочих противомикробных средств станут такими же бесполезными. 

Когда. Эти врачи в научно-популярных передачах всегда уточняли: когда. 

– Ян, лечись, выздоравливай! – резюмировала мама. – Я пойду соберу тебе посылку. Отдыхай, пока! 

Ян вздохнул, едва экран отразил длительность вызова, и поднялся с постели. Сперва по привычке кутался в одеяло, но все же сбросил его и тут же крупно содрогнулся. Стиснул зубы – и потрусил на кухню. 

– Какой же ты «умный», если сам себя наполнить не можешь, – проворчал он, суя распахнутый чайник под кран, и открыл воду. По большому счету, злиться на чайник смысла не было, но он злился. На себя, на маму – и за это опять на себя. Ванкомицин достала, гляди ж ты! И еще неизвестно, как именно ей это удалось? Через подруг, старых знакомых по работе или еще как-то? 

А, лучше не знать. Меньше забот – быстрее выздоравливаешь. 

И именно поэтому надо пойти к врачу (хотя и рановато, в первые сутки-то), а потом отзвониться маме и сообщить: ничего не нужно, уже подлечили. Прежнее нежелание посещать поликлинику переросло в уверенность, да так быстро… Должно быть, разогретый лихорадкой мозг работает скорее и эффективнее. Ферменты там, ну и так далее. 

Ян вернул чайник на подставку и полез в шкафчик. Чая осталось на одну-две кружки. Он высыпал всё в большой кувшин из каленого стекла и парой касаний к браслету включил нагрев воды. Сам занялся бутербродами. 

Позавтракав, он укутался, несмотря на тепло на улице, надел маску и отправился к врачу. 

Очередей на этаже терапии не было, даже к дежурным: погода ласкала, грела, радовала и никак не располагала к сезонным простудам. Ян постучался и вошел, морщась от очередного приступа боли в горле – и в ушах, и во всей нижней челюсти. 

Небольшой кабинет был ярко освещен благодаря окну и лампам, встроенным в потолок. На столе стоял широкий и тонкий монитор – из бюджетных, но с хорошим сенсором. За ним полубоком к двери сидела женщина лет тридцати в белом халате и шапочке, из-под которой виднелась волнистая перламутрово-пшеничная прядка. На груди поблескивал металлический бейдж. За соседним столом сидела, видимо, медсестра, смуглая и с живыми темными глазами. 

Врач указала ему сесть. Отсканировала идентификационную карточку, расспросила о симптомах, их давности. Затем уточнила: 

– Вы сдавали микробиом? 

– Да, в прошлом году, – ответил Ян. 

В вопросе не было особого смысла: она наверняка и сама всё видела в своей базе данных. Конечно, сдавал, как и любой житель города. Это сравнительно новое обследование ввели для всех поголовно около десяти лет назад, и он проходил в числе последних в своем городе. Так сложилось в порядке очереди: его фамилия по алфавиту оказалась в конце. 

Микробиом – образцы бактерий изо всех сред организма – к 2100 году стал одним из базовых анализов, наряду со сдачей крови и мочи. А для определения инфекций – даже куда эффективнее. Особенно в условиях критического бездействия антибиотиков… и лечения инфекций при помощи «вирусов». Бактериофагов. Вроде бы, они уничтожают любые бактерии на раз, но сугубо специфично: каждому штамму – свой вирус. Затем и нужно исследование микробиома. Иначе просто не выжить – в масштабе человечества. 

Врач – доктор Линн, прочел Ян на бейдже, – кивнула: 

– Хорошо, ступайте в процедурную. Возьмем ваш микробиом снова и сравним с вашим обычным. Так мы узнаем, что за микроорганизмы к вам попали и мешают вам спокойно жить. 

– Как скажете. Это долго? 

– Процедура? Минут десять. Вы ведь уже проходили. 

– Да… да. А результаты? 

– А. Будут готовы спустя сутки, как передадим в лабораторию. В это время вы попринимаете противовирусные, отлежитесь дома, а через день явитесь на прием. Так, это будет в четверг… – доктор Линн отвлеклась на столешницу: под стеклом для голо-клавиатуры лежал календарь, неизменно бумажный и всегда под рукой. – В четверг я работаю в первую смену. С восьми до двенадцати. Когда вам будет удобно? 

– Давайте с утра. 

– Хорошо. Придете ровно в восемь. Больничный нужен? Нет? Хорошо. 

Еще пара касаний пальцами к монитору – и загудел принтер на соседнем столе. Оттуда вылезла небольшая бумажка. Доктор Линн подхватила ее, перевернула и снова вставила в лоток. Звук повторился. Она забрала документ и отложила в сторону. 

Медсестра встала из-за стола, и следом за ней Ян отправился в процедурную. 

Когда он вернулся, доктор Линн вручила ему распечатанную бумагу: 

– Здесь ваша запись на четверг. А на обратной стороне рецепт. Это для вас, в аптеке уже получили электронную копию, – пояснила она. – Принимайте препараты начиная с сегодняшнего дня. Дальше решим по результатам анализов. Можете идти, если больше ничего не нужно. Поправляйтесь. 

Ян поблагодарил ее и покинул кабинет.  

Рядом с поликлиникой удобно размещалась аптека, где он и приобрел все выписанные препараты: что-то противовирусное в таблетках и поливитамины. Заодно забрел и в соседний продуктовый. Заработал подозрительный взгляд на маску от охранника и купил кусок сыра на бутерброды и шоколадку. Мозг усиленно требовал глюкозы, так что болела голова. 

Дома он первым же делом нырнул в постель и отписался начальству, что приболел. Работал он дистанционно, так что ему лишь пожелали поправляться. Как он и ожидал; как и обычно. Следом Ян распаковал шоколадку и написал матери: 

«Был у врача. Мне назначили лекарства, не надо антибиотиков». 

«Хорошо. Что назначили?». 

«Противовирусные и витамины. Послезавтра опять на прием». 

«Бульон готовил?». 

«Не успел. Сейчас буду». 

В ответ – пачка ссылок. Первая – доставка еды. Еще тройка – что-то про бактериофаги. Те самые вирусы, которые мама так не любит, предпочитая старые «безопасные» антибиотики. 

«Спасибо», – терпеливо набрал Ян и побрел на кухню – за очередной кружкой чая. Горячее питье немного уменьшало боль. 

За питьем он полистал сайты по ссылкам. Подумав, заказал кое-что из еды и погрузился в чтение. Слегка «затуманенный» лихорадкой мозг поглощал информацию довольно быстро, несмотря на небольшой осадок раздражения от содержания. Зато попытки вникнуть отвлекали от боли и разбитости. В таком состоянии не поработаешь, но почитать в целом можно. 

Хотя выбор чтива мог быть и получше. 

За два дня легче явно не стало. В четверг Ян, покашливая в маску, явился на прием снова. На этот раз, в кабинет самой доктора Линн. И, посидев минут семь в крошечной, из одного человека, очереди, вошел в помещение, невероятно похожее на предыдущее. Единственным отличием была розовая орхидея на подоконнике. 

Доктор Линн ответила на приветствие, кивнула ему на стул и бросила бумажку с номером в урну. 

– Как самочувствие? Не хуже? Анализы готовы, у вас преимущественно стафилококк. Для вашего штамма есть действующий бактериофаг... Но еще я могу предложить вам принять участие в исследовании. На рынок скоро выйдет новый препарат, по набору патогенной флоры ваш случай подходит. Если согласитесь, вам дадут лекарство бесплатно и выплатят деньги за участие, около пятидесяти долларов. Взамен вы обязуетесь пройти полный курс лечения и явиться на обследования дважды, через месяц и полгода. 

Ян поморгал и уставился на врача. 

– А в чем подвох? – уточнил он. Бактериофаги – не самое дешевое удовольствие, и раздавать их даром казалось невыгодным занятием. Унаследованная, видать, от матери подозрительность заставила Яна всмотреться в лицо врача повнимательнее. В чем же подвох, действительно? 

– Это стандартный завершающий этап исследований для новых препаратов. Проверка на векторную активность бактериофага, – ответила доктор Линн. Для нее, похоже, всё было логично. 

– Векторную? То есть, не встраивается ли геном вируса в клетки человека? А такое возможно? 

– В целом, да. Например, вирус герпеса так делает. В теории, практически любой человеческий вирус может. Но бактериофаги никак не взаимодействуют с клетками организма человека. Это, условно говоря, «вирусы бактерий». 

– Понятно, – протянул Ян. – Хорошо, давайте. Это интересно. 

Доктор Линн кивнула и принялась заполнять что-то на компьютере. Затем – распечатала порядочную пачку бумаг. Взяла с него подписи на нескольких. Одну выложила наверх. 

– С этим подойдите в кассу поликлиники, вам выдадут плату за участие в исследовании. Лекарство… – она взглянула на медсестру: – Грейс, выдайте, пожалуйста. – Когда коробочка с флаконами оказалась в его руках, она кивнула и продолжила: – Я буду вам периодически звонить. Сами старайтесь на время лечения минимизировать контакты с окружающими. Носите маску. Принимайте лекарство точно по инструкции. Если эффекта не будет после трех суток лечения, запишу вас на очередной прием. 

Ян задумчиво взглянул на бумаги, на лекарство. Что-то крутилось в голове, но, ускользая, не позволяло себя озвучить. 

– Это ведь не опасно? – выдал он что-то похожее, но и близко не обнажающее уровень его смутного беспокойства. Уже поздно об этом думать, наверное. Но всё же! 

В отличие от него, доктор Линн казалась вполне уверенной в себе. И это заражало. Врачей как будто нарочно учат быть такими. Ведь если спокоен ответственный за тебя профессионал, то и тебе волноваться не о чем. 

– Конечно, нет, если применять по инструкции. Поправляйтесь. 

Немного позже, когда в бумажнике оказались положенные деньги, а Ян пришел домой, он принялся изучать то, что ему выдали. Инструкция, условия исследования, страховка. Объемистая документация внушала… не столько доверие, сколько серьезность обстоятельств. А вслед за ними – тихий, опасливый азарт. 

Если это точно не опасно, то зачем проводить исследование? И откуда тогда берутся статьи из тех, что присылала мама? Понятно, их пишут люди… но не сочиняют ведь из ничего? У всего есть свои истоки. 

Коробочка с флаконами стояла на столе, поблескивая глянцевитыми боками. 

Ян неторопливо выпил кружку чая, бездумно разглядывая то коробку, то документацию к ней. 

Векторная активность… Аллергические реакции… Гиперреактивность иммунитета… 

Горло вновь заныло, да так, что на глаза навернулись слезы. Ян поморщился, кашлянул поаккуратнее и потянулся к коробке. Можно подумать, у других лекарств побочных эффектов меньше. Да и не все и не всегда возникают. Да и последующие обследования, по условиям, будут бесплатные. 

Он достал один флакон и принял первую дозу. Невкусно, но терпеть можно. 

За остаток дня ничего необычного не произошло. 

Утром Ян проснулся легче прежнего – и без колебаний продолжил лечение. И горло и впрямь болело все меньше. Тревога все еще иногда всплывала, точно пузырьки в бутылке с нагретой на солнце водой. Но на нее было всё проще не обращать внимания. 

Ощущать выздоровление намного приятнее. 

На третий день недомогание совсем прошло, а после пятого – последней дозы – и не вернулось. Ян беспокоился, что, как отступит эта напасть, вернется зубная боль, но боялся напрасно. Она тоже ушла насовсем. Интернет подтвердил догадку: ангина, а это явно была она, иногда возникает от воспаленных зубов. Но все вредоносные колонии микробов погибли, так что всё в его организме теперь в порядке. 

Скорее всего. 

Да точно в порядке! 

Но маме обо всем лечении лучше не рассказывать. 

Ян намазал на печеньице ложку мёда и съел, задумчиво глядя в окно. 

 

 

Список использованных источников 

1. Ивашкин, В.Т. Микробиом человека в приложении к клинической практике. [Электронный ресурс] / В. Т. Ивашкин // Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии. — 2017. — № 27(6). — Режим доступа: https://www.gastro-j.ru/jour/article/view/188  

2. Иванова, И. А. Бактериофаги и иммунная система макроорганизма [Электронный ресурс] / И. А. Иванова // Журнал микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии. — 2019. — № 6. — Режим доступа: https://microbiol.elpub.ru/jour/article/view/499?locale=ru_RU#